Настроение глубокого профессионализма. ☠
Часть третья. Завершающая.
Кажется, всё это называется профессионализмом, но мне совсем не хочется быть таким профессионалом. Нет, это не профессионализм. Просто внутри что-то умирает, понемногу. Так человек, что посвящает жизнь боевым искусствам с помощью специальных упражнений лишает свои конечности нервных окончаний – он жертвует избыточной чувствительностью, чтобы удары, призванные обезвредить противника, стали смертоносными и не могли причинить нестерпимой боли ему самому. Он неуклонно и методично себя умерщвляет. Вот что мне напоминает этот профессионализм, слишком далёкий и слишком мягкотелый для войны, и в то же самое время к ней слишком близкий, неотступно пытающийся отыскать верное соотношения живого и мёртвого как в своём теле… так и рассудке.
А какая часть тебя умрёт следующей? Мы редко задаём себе этот вопрос, а между тем, жить – часто означает, в том числе, совершать и этот тошнотворный выбор. Мы продолжаем жить только потому, что бросаем в костёр времени очередной оторванный кусочек себя. Всегда себя ли?..
Невольно вспоминается ощущение, когда на твоих руках гибнет человек. Не смотря на болезненно-отчаянную агонию, бесполезные муки бунтующих, сопротивляющихся из своих последних предчувствий, сознания и плоти, научившихся жить и совсем не научившихся умирать, кульминация происходит слишком естественно и непринуждённо, чтобы быть правдой. Правды, одобренной тобою; той её стороны, что была бережно предусмотрена. Эту плёнку нельзя смотать назад, чтобы отсмотреть всё заново, провести какую-то свою тайную экспертизу и как-то свыкнуться с произошедшим, понять очевидное. И ты стоишь, и не можешь поверить – не можешь опереться даже на этот последний и ветхий костыль веры, - что жизнь так легко взяла и ушла - не отпросившись, не закрыв за собой дверь, не провернув так привычно и звонко ключа, не изобразив мерно удаляющиеся шаги. Нет, смерть не заботится о таких мелочах.
Война приходит тоже вот так просто и без чайных церемоний и очаровательно-светских ужимок, не разувшись, не спрашивая разрешения переступить порог. Для неё даже не нужны двери. И приходит она сразу ко всем. Значит подошло время учиться умирать… Или становиться профессионалом…
Вокруг тебя вырастает стена из затёрто-серого, запотевшего, выслушавшего слишком многое стекла, за которым шепчутся и мелькают не люди, но тени… Ты становишься пустым, лёгким и обманутым. Как никогда ты полон сил, но тебе не за что ухватиться. Что толку от рыбки в аквариуме? Ей разве что нужно научиться видеть сны, в которых она разбивает то, чего не способна понять… Тем временем, смерти в тебе самом становится больше, она нарастает.
И, кажется, профессионализм – это такая вот жуткая способность усилием воли в нужный момент возводить вокруг себя неодолимые загробные стены, равно безразличные и к свету, и к звуку, и к чувству… Но нет. Такие люди… Что привыкли к смерти во многих обличьях, покорились ей…. Безропотно принявшие слепоту и глухоту, признав в них… награду?! Их кто угодно может считать за профессионалов, но только не я… Они живут иначе, не разделяя со всеми остальными, кажется такой понятный и незамысловатый, мир с живыми, такими непрофессиональными голосами и лицами. Они живут как раз в таком царстве из толстых, покрытых сажей стёкол и неотворимых окон. И настоящее усилие воли – это хотя бы робкая попытка разглядеть за очередным мелькнувшим по ту сторону немым пятном живого, пусть неумелого человека. Но тогда, выходит, утратишь свой профессионализм?! И потому предпочтёшь не иметь воли вовсе…
Я не осуждаю войну. Как не стал бы осуждать пожар. Его просто нужно тушить. Пустить встречный пал. Вышибить клин клином. Лишить друг друга топлива. Привести к истощению запасы слишком легковоспламеняемой обоюдной ненависти. Многим суждено стать пеплом – безликой жертвой неизбывно исповедуемой нами морали страха, что мы опрометчиво принимаем за здравый смысл. Заслуживают ли осужденные на сожжение хотя бы толики порицания? С ликованием ли они встретили свой приговор или нет, но все они мученики нашего пока ещё слишком испуганного своею тенью мира. И тем больше в них мученичества, чем счастливей они умирают. Для каждой из сторон они стоят особой живой и дышащей, мечтающей и страшащейся преградой, что не даёт государствам истлеть в безмерной и неуёмной плотоядной глупости друг друга. Не стоит, наверное, бросаться и на тех, кто слишком смело и задористо кричит: «Мы победим огонь во что бы то ни стало!»
Но не напрасно ли это? Снова и снова обогревать свои дома, скармливая прожорливому, не способному утолить свою жажду пламени совсем ещё невинные чаяния, чьи-то неповторимые, ещё не испытанные радости и огорчения, едва обретённые любовь или дружбу? Что сделают все остальные? Переждут, переплачут, пересмеют, перекричат бурю? Обезумев, они вынесут из дыма, искр и огня, бережно укутав в чистые и мягкие одеяла все свои заблуждения и предрассудки. Похоже, этот постыдный замогильный тлен до сих пор наше главное наследие.
Догорающие угольки несбывшихся надежд на счастье, неизречённых признаний, не побеждённых, ещё совсем детских страхов и обид – над ними наш мир согревает свои чёрствые, привыкшие рыться в промёрзлой земле руки.
Кажется, Ад должен обустроить свои бесчисленные котлы и жаровни не только для особо выдающихся сортов людей, но и для их тлетворных, богохульных идей, что подобно похотливым червям-паразитам превращают человеческие мозги в ценнейшую питательную кашу для своего очаровательного потомства задолго до того, как по их счастливому обладателю прозвучит заупокойная месса – одухотворить свою утончённую инфернальную архитектонику вздорной до чувства рвоты и неописуемого отвращения, вальпургиевой библиотекой.
Прежде убей в себе человека, а затем уясни простую инструкцию. Действуй с разбега и высоты, затем просто будь… сконцентрированным. Это и есть рецепт профессионализма. И проблема в том, что людьми надо становится тоже сразу, и всем вместе. Каковы гарантии того, что кто-то не предпочтёт сохранить за собой уникальные привилегии и остаться... профи? Что-то это слишком сильно напоминает…
Энергия, способная быть великим строителем… Но вынужденная разрушать.
Будьте профессионалами, но не умирайте. Слишком рано.
Конец. ✨
Оставайтесь с нами,
Будьте всегда разумны!
Ваши РМ и равный редактор! 🙏🏻
#разумнаяматерия #savehuman #tmrkiant #профессионализм #война #хоррор
